Wish me Выше и выше Wish you Пьяно-вишневыми губами снова вышью на твоем теле, изогнувшемся мольбами и пряном от соли моря, ласкающего мол. Два в(л)ажных слова amore&more
С какой-то виноватостью устало Я все свои грехи переберу Я не умру от скромности, пожалуй От сдержанности – тоже не умру Я также не замалчиваю факта, Что трезвым не останусь на пиру Ещё я не умру от чувства такта От вежливости – точно не умру От этой горькой истины не прячась Я изучаю сам себя на цвет Я не умру от стольких дивных качеств Что, видимо, мне оправданья нет Да оправдаться я и не стараюсь: Я умирать пока не собираюсь
"— Что ты здесь делаешь? — спросил Медвежонок. — Жду, когда ты выздоровеешь, — ответил Ёжик. — Долго? — Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом — сразу перетащил все свои припасы к тебе... — И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке? — Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную травку... — Не помню, — сказал Медвежонок. — Еще бы! — вздохнул Ёжик. — Ты всю зиму говорил, что ты — снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне..."
Надвигается осень. Желтеют кусты. И опять разрывается сердце на части. Человек начинается с горя. А ты Простодушно хранишь мотыльковое счастье.
читать дальшеЧеловек начинается с горя. Смотри, Задыхаются в нем парниковые розы А с далеких путей в ожиданьи зари О разлуке ревут по ночам паровозы.
Человек начинается... Нет, подожди. Никакие слова ничему не помогут. За окном тяжело зашумели дожди. Ты, как птица к полету, готова в дорогу.
А в лесу расплываются наши следы, Расплываются в памяти бедные страсти - Эти бедные бури в стакане воды. И опять разрывается сердце на части.
Человек начинается... Кратко. С плеча. До свиданья. Довольно. Огромная точка. Небо, ветер и море. И чайки кричат И с кормы кто-то жалобно машет платочком.
Уплывай. Только черного дыма круги, Расстоянье уже измеряется веком. Разноцветное счастье свое береги,- Ведь когда-нибудь станешь и ты человеком.
Зазвенит и рассыплется мир голубой Белоснежное горло как голубь застонет. И полярная ночь поплывет над тобой, И подушка в слезах как Титаник потонет...
Но уже, погружаясь в арктический лед, Навсегда холодеют горячие руки. И дубовый отчаливает пароход И, качаясь, уходит на полюс разлуки.
Вьется мокрый платочек, и пенится след, Как тогда...Но я вижу, ты все позабыла Через тысячи верст и на тысячи лет Безнадежно и жалко бряцает кадило.
Вот и все. Только темные слухи про рай... Равнодушно шумит Средиземное море. Потемнело. Ну, что ж. Уплывай. Умирай. Человек начинается с горя
Когда сутками молчит телефон – это не одиночество. Это – плохие друзья. Когда ты слышишь, как тикают часы – это не одиночество. Это – много свободного времени. Когда некого ждать – это не одиночество. Это – пессимизм. Когда воруешь кусочки чужой жизни, чтобы наполнить свою – это не одиночество. Это – неуверенность в себе. Когда тебе не с кем поговорить и ты начинаешь разговаривать с собой – это не одиночество. Это – болезнь. Когда ты плачешь целыми днями в пустой квартире – это не одиночество. Это – депрессия. Когда ты думаешь, что никто тебя не понимает – это не одиночество. Это – эгоизм. Когда хочется кричать от безысходности – это не одиночество. Это – боль. Когда ты никому не нужен – это не одиночество. Это – самообман. Одиночество – это то, что мы сами придумываем, когда нам никто не говорит три простых слова… Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ
Игра снова возобновилась. Счастье в чистом виде. Грубое, природное, вулканическое. Это было лучше всего. Лучше наркотиков, лучше героина. Лучше, чем допинг, кокс, крэк, дурь, гашиш, конопля, марихуана, ЛСД, кислота и экстази. Лучше, чем секс, фелляция, групповуха, мастурбация, тантризм, камасутра, «тайская тележка». Лучше, чем арахисовое масло, бананово–молочный коктейль. Лучше, чем трилогия Джорджа Лукаса. Лучше, чем все «Мапед–шоу». Лучше, чем конец 2001 года. Лучше, чем виляющая бедрами Мерилин, Лара Крофт, Найоми Кэмпбелл, и лучше, чем родинка Синди Кроуфорд. Лучше, чем соло Хэндрикса, чем шаги Нила Армстронга по Луне, чем хоровод вокруг елки, чем состояние Билла Гейтса. Лучше, чем все трансы Далай Ламы, чем все уколы тестостерона Шварценеггера и колагеновые губы Памеллы Андерсон. Лучше, чем Вудсток и оргазмические рейвы. Лучше глюков Де Сада, Рембо, Моррисона и Кастанеды. Лучше, чем свобода. Лучше, чем жизнь! (c) к/ф "Влюбись в меня, если осмелишься"
Как хочется курить… Не спорить, не ругаться, О прошлом говорить, О будущем смеяться. Как нестерпимо хочется курить… Забыть все имена пустые, И год, и месяц, и число забыть, Не объяснять сто раз слова простые. Как, прямо здесь, сейчас, [тревогу превращая в расплавленность смолы с дыханьем поглощаю] Мне хочется курить… Тебя я не прощаю, Себя, тем более, я не могу простить. Курю? Давно? Мне ненавистно жить, Насильственно пытаясь все забыть. Все… Не могу… Пойдем в кино? Пусть даже фильм идет дерьмо, И сигареты не возьмем – Мы будем вместе и вдвоем. Ну, надевай любовь, пойдем (с) Джонатан
я приеду к тебе залезу в ванну с ножом и в одежде ты подойдешь спросить что я тут делаю а я возьму и прорежу в тебе дыру круглую окошко чтобы видеть мир за тобой чтобы видеть еще что-нибудь кроме тебя
Однажды в Золотом Саду Эдема Ева обратилась к Богу: - Слушай, у меня проблема! - Что случилась, Ева? - спросил Бог. - Бог, я знаю, ты создал меня и снабдил меня этим садом, и всеми этими замечательными животными, и этим смешным змеем, но я несчастна. - Почему? - послышался голос свыше. - Я одинока, и меня уже тошнит от этих яблок. - Ну, я знаю что делать! Я создам для тебя мужчину... но это будет создание со множеством недостатков. Он будет врать, обманывать, будет тщеславным, самодовольным, короче, это будет тяжелое для тебя время. Но есть и положительная сторона: он будет больше и быстрее, и будет охотиться. С момента своего создания он будет выглядеть глупым. Но чтобы ты постоянно не жаловалась, я сделаю так, что он будет удовлетворять все твои физические нужды. Он не будет умен, поэтому ему нужны будут твои советы, чтобы делать все как следует. - Звучит великолепно! Так в чем подвох-то? - иронично спросила Ева, подняв брови. - Ну, ты его получишь при одном условии... - ? - Ты должна позволить ему верить в то, что я создал его первым. Просто запомни, это наш маленький секрет.
[i]я дождаться не могу своей смерти, потому что после неё меня вскроют, и все идиоты наконец-то увидят, сколько внутри меня скопилось тепла.. (c) узорр
Не тратьте жизнь свою на тех, кто вас не ценит, На тех, кто вас не любит и не ждёт, На тех, кто без сомнений вам изменит, Кто вдруг пойдёт на "новый поворот".
Не тратьте слёз своих на тех, кто их не видит, На тех, кому вы просто не нужны, На тех, кто, извинившись, вновь обидит, Кто видит жизнь с обратной стороны.
Не тратьте сил своих на тех, кто вам не нужен, На пыль в глаза и благородный понт, На тех, кто дикой ревностью простужен, На тех, кто без ума в себя влюблён.
Не тратьте слов своих на тех, кто их не слышит, На мелочь, не достойную обид, На тех, кто рядом с вами ровно дышит, Чьё сердце вашей болью не болит.
Не тратьте жизнь свою, она не бесконечна, Цените каждый вдох, момент и час, Ведь в этом мире, пусть не безупречном, Есть тот, кто молит небо лишь о вас!
Всего однажды мальчик говорил мне "не отпущу" так искренне, что хотелось плакать. Нужно было уезжать, собрать еще кучу всего, ничегонезабыть, я хмурилась и делала сосредоточенный вид, а он просто обнял меня крепко-крепко и говорит "не отпущу тебя". Я стала смеяться и вырываться, говорить "Данил, ну перестань, ну чего ты? Почему не отпустишь?", а он мне просто и пронзительно:
"Ты МОЁ теперь".
читать дальшеС тех пор мне хочется ходить с мелком в руках и писать на чужой одежде "моё". Ты, да-да, ты, ты - моё, и не смей еще с кем-нибудь обсуждать наши редкие минуты (недели, взгляды и письма я выдумала, и ты о них забудь, пожалуйста), наше еженощное такси и холодный нетронутый кофе. И ты - ты тоже моё, моё, каждой буковкой моё - никому-никому не выдавай наших ночных фонтанов, теплых влажных ладоней, вишнёвый сентябрь и географию родинок. И ты моё - моя девочка-цветок, понимающая, добрая, невыразимо нежная. И ты - моё, конечно, моё: ты всем, что ли о самом важном, глубоко спрятанном, больном и трогательном в последнем промокшем автобусе одними только глазами? Или ты, вот ты, мы так и не определились, обещал ли ты мне кубинский песок, а я до сих пор о нем не забываю; не забываю, но и никогда не спрошу, что ты привез мне из Испании: не спрошу, потому что вез ты своей девочке, в которую был совершенно по уши, а привез уже не своей, виноватой, грустной, не сумевшей тебе объяснить, что разлюбить оказалось еще проще, чем придумать себе любовь. И ты, мальчик, ты - моё, со времен наших с тобой посиделок на балконе я и не помню, когда чувствовала себя спокойнее, куда же ты пропадаешь все время, когда же ты поступишься принципами и купишь телефон? Сколько еще я буду твердить "моё-моё-моё", не отпускать и соглашаться на "Перезвоню тебе позже"?
И бегаешь с этим мелком, бегаешь, а они в один прекрасный (хотя какой к черту прекрасный, когда земля из под ног уходит?) момент исчезают из твоей жизни. То есть, конечно, это может быть вовсе и не в один момент, даже совсем не в один, это тянется дни, месяцы и даже годы (мне уже двадцать, мама, в некоторых случаях это позволяет писать мне "на годы"). Просто песком сквозь пальцы, медленно, но верно, а я их за одежду тяну "Ну куда же ты? Ну ты что, не видишь - моё? Ты что, не помнишь?" и тычу пальцем на мелок и надпись, а люди только пожимают плечами, мол, отстань, ненормальная, чего привязалась? – и мне остается растерянно хлопать ресницами, не спать ночами и теряться в догадках "Ну как же ты так со мной?". А особенно страшно, если и вправду не помнишь. Мне тогда по-детски хочется разреветься и непременно отомстить: неумело, конечно же - тем же. Но уничтожать улики всегда проще, чем стирать память, въевшийся запах и выкуривать музыку, застрявшую в венах.
И тогда, только тогда - измотанная своими же истериками, иссякшая, чужая, разменивающая свою нежность на улыбки в маленьких прокуренных кафешках, в конец опустевшая и уставшая - вот тогда, тогда я их отпускаю. Потому что страшно оставлять позади, но не отпускать людей только потому, чтобы на них можно было оглянуться. И я никогда не сделаю тебя таким. Да, тебя-тебя, читай и не удивляйся. Когда у меня хватит сил на последнее "прощай", я хочу, чтоб ты знал, ты все равно - моё, в какое бы trapassato prossimo я бы тебя не записала.
Меня колотит как-то совершенно не по-температурному, хотя ползущий вверх столбик ртути, конечно, не врет. Я с улыбкой вспоминаю того мальчика, который говорил мне "не отпущу" так искренне, что хотелось плакать.
Нет, ну честное слово, не было бы ему три года, я бы сразу в него и влюбилась. -ми-бемоль-
Если бы на одно мгновение Бог забыл, что я всего лишь тряпичная марионетка, и подарил бы мне кусочек жизни, я бы тогда, наверно, не говорил всё, что думаю, но точно бы думал, что говорю. Я бы ценил вещи, не за то сколько они стоят, но за то, сколько они значат. Я бы спал меньше, больше бы мечтал, понимая, что каждую минуту когда мы закрываем глаза, мы теряем шестьдесят секунд света. Я бы шёл, пока все остальные стоят, не спал, пока другие спят. Я бы слушал, когда другие говорят, и как бы я наслаждался чудесным вкусом шоколадного мороженного. читать дальшеЕсли бы Бог одарил меня ещё одним мгновением жизни, я бы одевался скромнее, валялся бы на солнце, подставив тёплым лучам не только моё тело, но и душу. Господь, если бы у меня было сердце, я бы написал всю свою ненависть ко льду и ждал пока выйдет солнце. Я бы нарисовал мечтой Ван Гога на звёздах поэму Бенедетти, и песня Серрат стала бы серенадой, которую я бы подарил Луне. Я бы полил слезами розы, чтобы почувствовать боль их шипов и алый поцелуй их лепестков... Господь, если бы у меня ещё оставался кусочек жизни, я бы не провёл ни одного дня, не сказав людям, которых я люблю, что я их люблю. Я бы убедил каждого дорогого мне человека в моей любви и жил бы влюбленный в любовь. Я бы объяснил тем, которые заблуждаются, считая, что перестают влюбляться, когда стареют, не понимая, что стареют, когда перестают влюбляться! Ребёнку я бы подарил крылья, но позволил ему самому научиться летать. Стариков я бы убедил в том, что смерть приходит не со старостью, но с забвением. Я столькому научился у вас, люди, я понял, что весь мир хочет жить в горах, не понимая, что настоящее счастье в том, как мы поднимаемся в гору. Я понял, что с того момента, когда впервые новорожденный младенец сожмёт в своем маленьком кулачке палец отца, он его больше никогда его не отпустит. Я понял, что один человек имеет право смотреть на другого свысока только тогда, когда он помогает ему подняться. Есть столько вещей, которым я бы мог ещё научиться у вас, люди, но, на самом-то деле, они вряд ли пригодятся, потому что, когда меня положат в этот чемодан, я, к сожалению, уже буду мёртв. Всегда говори то, что чувствуешь, и делай, то что думаешь. Если бы я знал, что сегодня я в последний раз вижу тебя спящей, я бы крепко обнял тебя и молился Богу, чтобы он сделал меня твоим ангелом-хранителем. Если бы я знал, что сегодня вижу в последний раз, как ты выходишь из дверей, я бы обнял, поцеловал бы тебя и позвал бы снова, чтобы дать тебе больше. Если бы я знал, что слышу твой голос в последний раз, я бы записал на плёнку всё, что ты скажешь, чтобы слушать это ещё и ещё, бесконечно. Если бы я знал, что это последние минуты, когда я вижу тебя, я бы сказал: Я люблю тебя и не предполагал, глупец, что ты это и так знаешь. Всегда есть завтра, и жизнь предоставляет нам ещё одну возможность, чтобы всё исправить, но если я ошибаюсь и сегодня это всё, что нам осталось, я бы хотел сказать тебе, как сильно я тебя люблю, и что никогда тебя не забуду. Ни юноша, ни старик не может быть уверен, что для него наступит завтра. Сегодня, может быть, последний раз, когда ты видишь тех, кого любишь. Поэтому не жди чего-то, сделай это сегодня, так как если завтра не придёт никогда, ты будешь сожалеть о том дне, когда у тебя не нашлось времени для одной улыбки, одного объятия, одного поцелуя, и когда ты был слишком занят, чтобы выполнить последнее желание. Поддерживай близких тебе людей, шепчи им на ухо, как они тебе нужны, люби их и обращайся с ними бережно, найди время для того, чтобы сказать: "мне жаль", "прости меня, пожалуйста" и "спасибо", и все те слова любви, которые ты знаешь. Никто не запомнит тебя за твои мысли. Проси у Господа мудрости и силы, чтобы говорить о том, что чувствуешь. Покажи твоим друзьям, как они важны для тебя. Если ты не скажешь этого сегодня, завтра будет таким же как вчера. И если ты этого не сделаешь никогда, ничто не будет иметь значения. Воплоти свои мечты. Это мгновение пришло.
Знаешь, кем бы я хотел быть? - говорю. - Знаешь, кем? Если б я мог выбрать то, что хочу, черт подери! - Перестань чертыхаться! Ну, кем? - Знаешь такую песенку - "Если ты ловил кого-то вечером во ржи..." - Не так! Надо "Если кто-то з в а л кого-то вечером во ржи". Это стихи Бернса! - Знаю, что это стихи Бернса. Она была права. Там действительно "Если кто-то звал кого-то вечером во ржи". Честно говоря, я забыл. - Мне казалось, что там "ловил кого-то вечером во ржи", - говорю. - Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом - ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело - ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак. Джером Дэвид Сэлинджер